Вернуться в каталог

Г.Ч.Босман
Слабое зрение

Газетная фотография, которую Ат Науде передал по кругу, не показалась нам особенно забавной. В конце концов, это был не первый рассказ о вожде племени бапеди, преодолевшем трудности со своим автомобилем подобным образом.

Как заметил Крис Вельман, историй об автомобилях и о том, что с ними случается порой, уже столько, что такая картинка больше не смешна.

– Даже с той стороны Дварсберга, где Габороне, там, где начинаются пески, – продолжил Крис Вельман, с заметным презрением в голосе от того, что где-то в самом деле существует такое отсталое место, – даже там им уже не смешно, когда человек отдаёт машину в мастерскую, и механики через два дня устанавливают, что машина не едет из-за того, что в ней нет бензина.

– Или она не едет из-за того, что парни с шахт возвращались в Родезию, – добавил Гейсберт ван Тондер, – и, проходя мимо, украли мотор. А в мастерской ушло два дня на то, чтобы это обнаружить.

В общем, мы склонялись к тому, чтобы согласиться с Крисом Вельманом. Байки об автомобилях давно уже были несколько избитыми. Так что было неясно, зачем Ат Науде не поленился вырезать фотографию из газеты и пустить по кругу в гостиной Джури Стейна. Ведь все мы слыхали о такого рода вещах. Но Ат Науде настаивал, что мы упустили истинную причину, по которой он принёс эту вырезку. «Вы, – говорил он, – просто смотрели не очень внимательно».

– Так мы же об этом и говорим, – заметил Джури Стейн, до которого дошла очередь разглядывать фотографию. – Мы слыхали и раньше, как вождь бапеди такое делал. И не так уж, думаю, это и смешно. Вполне представляю, что, провозившись достаточно с автомобилем, его хозяин может решить, что лучший выход из положения – это вытащить тяжёлый и ненужный мотор, а вместо него использовать хорошую упряжку длиннорогих быков. В этом теперь нет ничего необычного. Более того, я бы даже сказал, это вполне разумно.

Хотя в фотографии ничего особенного не было, но зато весьма необычным было признание Джури Стейна, что вождь бапеди может сделать хоть что-нибудь разумное. Теперь была очередь учителя изучать вырезку.

– Это не просто старая шутка, хотя, конечно, и это тоже, – сказал юный Вермаак, – это ещё и старая фотография. Посмотрите, какой пиджак носит белый человек, сидящий рядом с вождём бапеди. Такие узкие лацканы давным-давно вышли из моды. И посмотрите, как прямо этот белый сидит. Как будто он ужасно горд тем, что сидит в автомобиле. Или тем, что его фотографируют. А может быть, тем, что сидит рядом с вождём бапеди.
А машина – да я такой устаревшей модели в жизни никогда не видел. А что за фонарь торчит за ухом быка – да с таким фонарём я ещё мальчишкой ходил в хлев. Современной на фотографии выглядит только цепь, прикреплённая к бамперу машины. Ну а усы этого белого человека – да, вот вам настоящая модель-Т.

Учитель заявил, что, по его мнению, это в самом деле смешная картинка. Но не из-за того, что автомобиль там тянет упряжка быков. Нет, усы этого белого – вот где умора.

Теперь фотографию разглядывал дедушка Беккер. Он сказал что, по его мнению, не страшно, что это старая шутка. Он не имеет ничего против старых шуток. Некоторые из них, сказал дедушка Беккер, получше нынешних. Хотя бы потому, что продержались дольше.

– Вот только Рабусанг так теперь не выглядит, – добавил, качая головой, дедушка Беккер.

– Но Рабусанг никогда так и не выглядел, – сказал, смеясь, Ат Науде, – Это и не Рабусанг вовсе, а другой вождь бапеди. Всё, что напечатано под фотографией, это «Вождя бапеди нехватка бензина не беспокоит». О том, какой именно вождь бапеди, не говорится.

Ещё Ат Науде сказал, что такая ошибка разоблачает дедушку Беккера. Ведь все знали, что дедушка Беккер, признавая, что слух его не так хорош, как в былые времена, всегда заявлял, что его зрение всё так же остро.

– Но ведь я только сказал, что он не выглядит как Рабусанг, – недовольно объяснял дедушка Беккер. – Как ещё яснее это сказать? Я сказал, что Рабусанг так не выглядит, если только не изменился настолько за это время. Этот вождь бапеди похож на Рабусанга не больше, чем тот белый человек с дурацкими усиками. Да и вообще, темно очень.

Дедушка Беккер не уточнил, где темно – здесь, где сидел он сам, или там, где давным-давно сделали фотографию людей в машине.

– Вообще-то, – торопливо продолжил дедушка Беккер, явно опасаясь, что его слабеющие глаза станут долго и досконально обсуждать, – я тоже как-то раз довольно далеко проехал в автомобиле, который тянула упряжка быков, потому что вождь бапеди вытащил из него мотор.
Это было перед рассветом. Я ехал в Рамоутсу в запряженном быками фургоне. Мы выехали очень рано, был очень густой туман, какой обычно бывает над торфяниками вдоль Молопо зимним утром. Фурлупер освещал дорогу фонарём. Я шёл пешком рядом с фургоном, когда в свете этого фонаря увидел автомобиль на дороге впереди.
Автомобили тогда были в новинку, поэтому я решил, что это тот автомобиль, который недавно приобрёл вождь Умсуфу. Странно, правда, было, что ехал он крайне медленно – медленнее даже пешехода. Наверное, подумал я, что-то в механизме не работает, как следует. А может быть, вождь Умсуфу включил тормоза, поскольку не хотел двигаться слишком быстро в темноте.
Тут водитель высунул голову из окна. Мне было любопытно поглядеть на автомобиль, поэтому я к этому времени практически поравнялся с ним, так что вождь Умсуфу и я немедленно узнали друг друга в свете фонаря фурлупера.
Когда вождь Умсуфу предложил подвезти меня, я быстро залез вовнутрь. Я впервые был в автомобиле, так что ничего не хотел упустить. Только потом, когда рассвело, я смог разглядеть, каким же образом передвигался этот автомобиль, и, поверьте мне, был очень разочарован. Но и тогда я не вылез – во-первых, потому, что, как я решил, это было бы невежливо.
Ну а во-вторых, всё равно это был автомобиль, и в течение многих лет я мог бы говорить об этом, рассказывать всем, как я однажды съездил в Рамоутсу в автомобиле. А говорить, что машина принадлежала вождю Умсуфу, было бы совершенно необязательно. И тем более о том, что её тянула упряжка быков. Может быть, я бы упомянул, что автомобиль ехал не особенно быстро из-за плохих дорог.
Но тем утром, когда я сидел в автомобиле и ещё не знал, что мотор ржавеет под термитником рядом с краалем вождя, я, надо сказать, получал удовольствие от поездки.
По мягкости сидений можно было судить, что это высококлассный автомобиль. Вдобавок, в машине было тихо. Я уже знал тогда, что в хорошей машине мотора не слышно. Не думаю, что у какого-либо автомобиля бывал мотор такой же тихий, как в машине вождя Умсуфу в то туманное утро. Разговаривая с вождём, мне почти не приходилось повышать голоса.
Ещё я заметил, что на дороге было много скота. Несколько раз, когда туман чуть приподнимался, я видел впереди пару рогов и заднюю часть быка. Несколько раз я также слышал слова на языке сечуана, которые обыкновенно выкрикивают погонщики скота. Вскорости я убедился, что это одни и те же слова. А когда туман рассеялся, я понял, что и рога одни и те же.

Гейсберт ван Тондер заметил въедливо, что, похоже, зрение дедушки Беккера уже тогда начало слабеть.

– Или это, или, – Гейсберт ван Тондер завершил своё замечание жестом, обозначающим, что, по всей видимости, дедушка Беккер был выпивши.

– Вождь Умсуфу мне рассказывал потом, – продолжал дедушка Беккер, – что он верил в прогресс, потому и купил машину. Но, говорил он, с ней было совершенно невероятное количество проблем. Он понял, что главная беда современных автомобилей состояла в том, что в них прогресса было маловато.
И тогда он раскинул мозгами и нашёл средство. И с тех пор никаких проблем с автомобилем у него не было. И о дорогах беспокоиться тоже не приходилось. Где бык пройдёт, там пройдёт и его машина. Или где мул пройдёт. Заметно было, что он был очень горд своей выдумкой. «Энгельсман! – прикрикнул вождь на своих быков, – Витфут! Леккерланд!», и нажал на какую-то педаль механизма, которая, по-видимому, ускоряла машину в те дни, когда вождь ещё не раскинул мозгами.

– Как я уже говорил, – вмешался Крис Вельман, – ничего особенно смешного в историях про автомобили больше нет. История дедушки Беккера только подтверждает это. С тех пор, как в Трансваале появились автомобили, жизнь уже не будет такой, как прежде.
Теперь интересно слушать только такие истории про Трансвааль, которые случились до того, как здесь появились автомобили. И до того, как на станции Реймирбулт появилась машина, в которую кидаешь монетки и получаешь шоколадку.

– Или до того, как появились фотоаппараты, – сказал Ат Науде. Затем он спросил дедушку Беккера, был ли уже фотограф в Рамоутсе, когда дедушка Беккер приехал туда в автомобиле с вождем Умсуфу. Дедушка Беккер, подумав немного, сказал: «Да, был».

– А вас он не фотографировал? – спросил Ат Науде, – перед тем, как распрягли быков?

Подумав немного, дедушка Беккер сказал, что припоминает что-то в этом роде.

– Ладно, тогда погляди на это ещё раз, – сказал Ат Науде, передавая вырезку дедушке Беккеру, – Я же говорю, никто не посмотрел внимательно. Кто, по-твоему, сидит в автомобиле? Только слишком громко не смейся.

Дедушка Беккер внимательно изучил вырезку.

– Да, сказал он, подумав, – да, выглядит похоже на вождя Умсуфу. Да, это и есть вождь Умсуфу. Я его всегда на фотографии узнаю. Почему же, когда я говорил, что на фотографии изображён не Рабусанг...

– Мы и не говорим о Рабусанге, – раздражённо перебил Ат Науде, – но кто же этот белый человек, гордо сидящий рядом с вождём? Только не смейся.

Дедушка Беккер снова посмотрел на фотографию. Затем передал её Ату Науде.

– Не могу разобрать, – сказал дедушка Беккер, – Какой-то белый человек, я его не знаю. Белый с дурацкими усиками. Но, разумеется, такие усики в те времена были в моде.
Перевод: Африканец
Редактор перевода: Агафья